Фонарный луч, примерясь к темноте,
Рассек ее, как нож горячий – масло.
Мгновенье замирает в пустоте
В беспочвенной надежде, что прекрасно.
В такое время жертва тихо спит
И видит сны, не зная глаз убийцы.
Палач молчит и курит. Он небрит
И борется с желанием напиться.
Сырая полночь в сутках ставит точку
И мокрый снег отсвечивает стыло.
И хочется заснуть не в одиночку,
А чувствовать дыхание в затылок.
Но ветер, несмотря на календарь,
Уже проносится с намеком на весенний.
И под мостами темная вода
Еще не кажется единственным спасеньем.
***
Химера не дремлет – распахнута пасть.
Здесь есть куда падать, но некуда пасть.
Здесь мылят в субботу веревку с утра,
Коль скоро припомнят, что было вчера.
Здесь думаешь, стоит ли эта работа
Неясной, но горькой потери чего-то,
И сильно рискуешь расстаться с обедом,
Особенно если стремишься к победам.
***
Десять истин.
Выражать свои лучшие чувства – слабость.
Страх возмездия нейтрализует радость.
Красота, что наш мир, говорят, спасла,
Вызывает немедленно отклик зла.
Кроме Гитлера всем все равно капут.
Если ты упал – по тебе пройдут.
И толпа в своей массе всегда права,
Утверждая, что пять – это два на два.
Если плюс на минус- в итоге ноль.
Акт слияния душ вызывает боль.
Счастье лучших друзей – на глазу бельмо,
И дерьмо плюс варенье равно дерьмо.
***
Луна, прострелив сердце ночи насквозь,
Металась по улицам, пряча следы.
Ворочался город, ему не спалось
Он слушал шаги недалекой беды.
Жара накатила приливной волной,
И воздух, как мокрые простыни лип,
И бронзовый кто-то шел к свету спиной
И скрылся под сень обезлиствевших лип.
Тревожна решеток чугунная вязь.
Спасению кто-то опять помешал.
И тайная вечеря не началась,
И точку поставил блеснувший кинжал.
***
1.Он последний из тех, кто умел говорить с океаном.
Он прошел сети ненависти и любви невода.
Он смертельным давно потерял уже счет ранам.
И из глаз его капает тихо морская вода.
Chorus:
Все богатство его – горсть морского песка.
Старика заедает глухая тоска.
Бьется в окна прибой, бьется ночью и днем.
Этой краски вовек не отмыть – желтый дом.
2. Ему здесь не давали прохода великие люди,
Но ему все равно – он плевал на людские дела.
Датский принц приставал к нему с вечным вопросом,
Старичок в треуголке смолил папиросой…
Он молчал, разгадав их секрет – их душа умерла.
Repeat chorus.
3. Он соседей достал, надоел главврачу и медсестрам.
Ему в суп подсыпали отраву – а он ничего.
На вопрос “почему?” отвечал очень просто:
Этот Богом забытый, потерянный остров
Существует пока он живет и верит в него.
***
Темное небо на флаге моем,
В башне моей не мерцает свеча.
Кто-то вписал меня в темный проем
Двери.
Меня не суди сгоряча.
Милая, верь - не моя в том вина,
Если за мной тихо тени идут,
и стук копыт моего скакуна
В доме твоем предвещает беду.
Можешь ногтями впиваться в ладонь,
Можешь в сундук прятать траурный стяг -
Много быстрее взгляд выдаст твой стон,
Чем след укуса на сгибе локтя.
Ты мне закрыла дорогу назад,
Не было смерти мучительней мне:
В небе твоем догорает закат,
Мой силуэт растворился во вне…
***
Осенний дождь
Похмелье вакханалий,
Мечтанья об апреле,
Надежды на спасенье,
Растекшуюся тушь,
Пустынные вокзалы
И шумные мотели
Смешает дождь осенний
В коктейле темных луж.
Здесь стало слишком сыро.
Спасаться бегством поздно.
И в пору бурь осенних
Закрыты все пути.
Давно сердца остыли,
Погасли наши звезды.
Прошу не вдохновенья –
С ума бы не сойти!
Дождь льет и льет бездумно,
Но отголоски музык
Звучат в лощинах улиц,
В долинах площадей.
Вода волной бесшумной
Накрыла сад иллюзий,
Смывая отраженья
Деревьев и людей.
***
Мы с тобой затеряемся
в дымной дали,
режет молния мир
от небес до земли.
Непогода качает
Меня и тебя
На упругих качелях
Ночного дождя.
***
Когда в синих горах оживет ледник,
Когда в дом мой ворвется ветер с вершин,
Я надену пальто, подниму воротник
И пойду по дороге, утрамбованной сотнями шин.
Я найду этот дом, мне откроют дверь,
Я увижу в глазах у хозяйки тоску,
Я скажу, что не знаю, где ты теперь.
Она тихо вздохнет, прислоняясь плечом к косяку.
И когда я пойму, что тебя уже нет,
И что я опоздал на две тысячи лет,
В твоих окнах оранжевым стоном замечется свет.
И тогда я пойму, что остался один,
Что свободен, как ветер, сам себе господин,
И что жизнь впереди, а мне некуда больше идти.
(Подражание "Ночным Снайперам")
***
Напрасно волны в скалы бились,
Все было кончено уже.
Мы слишком рано очутились
На том последнем рубеже.
И даже не был торопливо
На память отдан поцелуй.
В истерике забился ливень,
Заламывая руки струй.
И камнем, брошенным с обрыва,
На море рухнула гроза,
Когда ладонью я закрыла
Твои зеленые глаза.
***
Ты ночью явилась мне в бликах огня.
С тех пор образ твой не покинет меня.
В глазах твоих диких - вселенной пути,
Все тайны смешались, и не расплести.
В мерцаньи зрачков и дрожаньи ресниц
Мелькают огни отпылавших зарниц.
Ты мне улыбнешься, молчанье храня,
Но все ж и теперь ты не любишь меня.
Ты черную прядь убираешь с виска –
Меня заедает глухая тоска.
С тех пор, как ушла ты, покоя мне нет,
И вся моя жизнь – затянувшийся бред.
***
В доме восемь, что напротив,
Профиль твой сквозит в окне.
Приходи, ведь я не против,
Ты не помешаешь мне.
Разговор неторопливый,
Отблеск на снегу кровав.
Встряхиваешь рыжей гривой,
Рот усмешкой изломав.
На коленях руки скрестишь,
Звонкий голос напряжен.
Не волнуйся, здесь не встретишь
Ни одной из прежних жен.
Та, чей лик был чист и светел
Не ждала такой беды.
А потом пустынный ветер
Заметал ее следы.
И забрали на рассвете
Ту, чей плащ был ярко-ал.
Больше я ее не встретил
И почти не вспоминал.
Даже та со нравом вздорным
В дом мой больше не войдет.
Кровь ее на камне черном
Превратилась в алый лед.
Никого не стало кроме
Пыльных, в трещинках картин.
А теперь в пустынном доме
Я хочу побыть один.
На прощанье брошен острый
Взгляд из-под прикрытых век.
"Приходите завтра в гости…"
Ночь сырая. Мокрый снег.
***
Исчез, пропал,
Ушел и не догонишь!
Попробуй свое счастье окольцуй!
Пустыня серым ветром бьет наотмашь
По моему усталому лицу.
Скорей забыть счастливые мгновенья…
Но полетит, дотронешься едва,
Ложась мне под ноги с прощальным шелестеньем
Любимых писем желтая листва.
***
Мелькание юбок, белых как снег,
И стук каблуков по плитам двора,
И в ночь непроглядную бешеный бег –
Не думай, что это всего лишь игра.
И будет светло, и будет зима,
И будут огни отпылавших побед.
Я буду идти за тобою след в след,
Пока ты меня не отыщешь сама.
Ты дверь открываешь в тот день, когда я
Измерил в шагах глубину тишины,
Но если осмыслен процесс бытия,
То все перспективы уже не страшны.
Бесшумная ночь подкрадется, как зверь,
Все будет не то, и все будет не так,
Но я все равно не подам тебе знак,
Пока ты сама не откроешь мне дверь.
Чем счастьем нарушить всеобщий покой –
Не лучше ли вновь затеряться в веках?
Мне все равно где – лишь бы только с тобой…
И дрогнет смычок в ослабевших руках…
***
А выстрел отдал свой приказ -
И им пришлось прервать свой бег.
Не веря, что в последний раз,
Они упали в мокрый снег.
И, без истерик попрощавшись,
Ушли блуждать в потемках сна.
Вот так печально начиналась
Их двадцать пятая весна.
***
Июль. Жара. Стоячая вода.
И тысяча секунд в полдневном часе.
Рой бабочек-капустниц кружит в вальсе
Со сменою партнеров. А когда
Земля изнемогла от духоты,
Она явилась здесь в нелепом платье.
И шла, и оставляла на асфальте
Косые, неглубокие следы.
Ее мы рассмотрели исподволь:
И ворот платья, наглухо закрытый,
Ее цинизм, умело неприкрытый,
И неумело спрятанную боль.
Она была наивна и груба,
С ней лицемерить было невозможно.
И сделать предсказание несложно –
Ее ждала печальная судьба:
И приходить, и уходить ни с чем,
Ловя укор нелюбящего взгляда…
Не знали мы – зачем ей это надо.
Она сама не знала…
А зачем?
***
Смотрелась темнота устало
В неверный мрак кривых зеркал.
Ночная тишь меня ласкала,
Когда я шел на пьедестал.
Рассвета луч кроваво-красный
Мое явленье озарил.
У ног моих плыл мир прекрасный,
Что я когда-то сотворил.
"Мы будем жить, пока в нас верят", -
Звучало у меня в ушах.
Но я отверг забвенья двери,
И сделал выбор – сделал шаг.
И раскололся с легким звоном
Сковавший душу тонкий лед.
Но до сих пор я сам не понял –
То смерть была или полет.
(Из рассказа "Стать богом")
